Прокуренный голос отвлек от рукописи. Главные герои моей книги — Джейсон и Мэнди — только что помирились. И заслуживали страстного поцелуя.
— Эй, уснула там? Сэндвич с ветчиной и сыром.
Мужик в робе сунул замусоленные сто рублей в окошко киоска. Пришлось снова запихивать рукопись на стопки салфеток.
— Слышу, не тычьте тут, — выхватила я деньги и начала пробивать заказ. — Пить что-нибудь будете?
Опять Машка, наш менеджер по персоналу, оштрафует, если узнает, что грублю покупателям.
— Чаю мне, зеленого. И сахар двойной.
Расплатившись, любитель сахара забурчал:
— Что за обслуживание такое, уснула, сидит. Никакого, так сказать, уважения к клиентам.
— Мужчина, не устраивает — так из дома сэндвичи берите. Пущай вам жена утром кулек вручает да в термос с чаем сахару набузует. А я вам тут не ресторация, а фаст-фуд.
— Ты вот умная такая! Где ж мне эту жену-то взять? Ты мож пойдешь?
И, вырвав у меня пакет, плюнул себе под ноги, удаляясь:
— Тьфу, бабы.
Я работаю в сети городского фаст-фуда пять лет. Столько же пишу трилогию о Джейсоне и Мэнди. Мой талант проявился не сразу. Сначала я писала фанфики, а теперь замахнулась на прозу посерьезнее.
Джейсон — богатый журналист, владелец своего издательства, Мэнди — учительница начальных классов. Он пришел к ней брать интервью и влюбился.
Конечно Джейсону понравилось, что Мэнди не похожа на всех этих с надутыми губами и большими сами знаете чем. Она у меня как Настенька из «Морозко» — тихая, скромная, понимающая.
Первый том своей саги я отправила на самый известный литературный конкурс в номинацию «Лучший любовный роман», и завтра — спустя целых полгода — узнаю результат.
Машке, моей начальнице, не нравится Джейсон. Она считает, что журналист не может быть богатым и успешным. У нас тут недалеко местная газета располагается, так что Машке есть, с кем сравнить.
— Ты видала вон какой ходит из редакции? Такой, на Цекало чем-то похож, только некрасивый. Усики еще отрастил, заикается.
— Тефтели ест каждый день? Знаю, конечно. Он у меня интервью брал, когда в мою смену мужик бабу свою топором зарубил.
— Там твою фотографию напечатали, я матери показывала. Дескать, Олька в прессу попала. Ну и какой он там успешный?
— Да ты сравнила! Мой Джейсон в Нью-Йорк Таймс начинал, а не в «Вечернем вестнике».
— Ты бы лучше про нас вот с Женькой написала, про, так сказать, реальный класс населения.
— Это мне, интересно, о чем написать? Что он у тебя на шее сидит?
— Так ты! Он у меня этот, фрилансер, — цокнула Машка.
— Маш, не обижайся, но он у тебя не фрилансер, а бездельник. Таких в советское время за тунеядство сажали.
— Зато у меня женское счастье, а у тебя Джексон и два кота-дебила.
— Ну коты-дебилы меньше жрут, чем твой Женя.
— Он правильно говорит, что ты помрешь в одиночестве.
— Я к вам приду, будем втроем помирать.
Когда Машке нечего сказать, она показывает мне язык. Вот и в этот раз.
— Здорово, молодежь!
Отвлек меня от воспоминаний о Машке Николаич.
— Здорова, Николаич, окрошку возьми — сделали модную, без колбасы. Вегетарианскую. Будешь?
Николаич — местный овдовевший старик, который таскается ко мне во все мои смены и отвлекает от работы над романом-эпопеей.
— Давай свою окрошку. Ток мне есть ее неудобно — всю бороду вечно измажу, как черт. Рассказывай, как твой этот — тьфу ты — опять забыл.
— Джейсон?
— Он самый, ага.
— Он пришел к Мэнди мириться. Они поругались из-за помощницы Джейсона, Мэнди приревновала. А Джейсон пригласил ее кататься на вертолете.
— Молодец мужик, аж на вертолете. Я никогда вот на вертолете не летал. А ты сама как? Чот невеселая сегодня.
— Не выспалась — «Анну Каренину» дочитывала. Читал?
— Это где баба под поезд попала? Тю, я тебе дурак какой такую ерунду читать. Я исторические люблю или про деревню.
— А мне вот Анна очень нравится, симпатичный такой персонаж. У нее душевные терзания, вот и решила: лучше под поезд, чем так жить. Смелая очень.
— Под поезд любой дурак сигнет, а ты поди да живи. Вот где сложности начинаются. Вот где смелость понадобится.
— Мне под поезд не хочется. Но я вот иногда думаю, а чего я достигла? Булки пеку вот сижу пять лет.
— Ну щас выиграешь, и все — слава, признание.
— Я первым делом шубу себе куплю. Мне уже 35, а шубы нет. Да может на море с матерью. Вот тебе и выигрыш весь закончится.
— На море это хорошо! Полезно. Моя вон старуха, пока не померла, любительница была по морям разъезжать. Сначала причитала «Детям нужон воздух», потом с внуками ездили, чтобы этим самым детям хотя бы недельку отдохнуть. А где теперича эти дети да внуки? Хрен знает где.
И хотя мне казалось, что я знаю о нем все, но о детях и внуках Николаич говорил впервые.
— А ты видишься с ними?
— Да какой там! Они в Москвах в своих обитают. Сын анадысь звонил, говорит: «В пробках живу. Вот утром еду — завтрак ем, новости смотрю; вечером еду — с тобой поговорю, с друзьями. А так ни на что времени нет, столица, бежим все да бежим». Я только рот открыть, он: «Все, пап, не болей там».
А внучка вообще на бабкины похороны не приехала. У меня, говорит, даже платья похоронного нет. Если бы зимой, я бы приехала: у меня есть подходящее, но оно шерстяное. Летом запарюсь в нем.
Да и вообще, говорит. Я с ней не общалась почти, только в раннем детстве. Никаких, в общем-то, родственных чувств не испытываю.
И потом, говорит, у меня гастрольный график до конца года. Она этот, жокей. Музыку на танцах ставит.
Надо же, говорит, как-то заранее. Я вот теперь кумекаю, как мне бы теперь предугадать заранее, раз бабка не смогла. Чтобы встроиться между ее гастролей.
— Николаич, молодежь прогрессивная. Живут, чтобы без продыху.
— Ды понимаю я все, понимаю… А во сколько там у тебя завтра итоги-то?
— В 8 утра. Письмо с результатами придет на почту. Независимо от того, выиграю или нет. Я же тут в ночную остаюсь, до утра как раз.
Николаич пришел ровно в 7.59.
— Аааааааааааааааааааа!
— Чего, чего, прошла?!
— Николаич, интернета нету! Да что ж ты будешь делать!
Дурацкий телефон, никогда нельзя положиться.
— Ты чего орешь?
Мой вчерашний скандальный любитель сахара и сэндвичей не отличался вежливостью.
— Здрасти, дайте телефон.
— И тебе не хворать! А ты, я смотрю, не промах. Решила все-таки со мной завязать, так сказать, отношенья?
— Ды ну вас! Нет конечно, у меня интернет не ловит, а мне край надо в почту войти.
Я выхватила телефон, ударившись рукой о край дурацкого окошка. Так, яндекс, так, логин, мой пароль… Готово.
«Уважаемая Ольга Алексеевна!
Спасибо за участие в конкурсе. В вашей номинации мы рассмотрели 1398 работ из самых разных уголков России.
Хотим вас … »
— Николаич! Николаич! Я прошла! Прошла!
И все вокруг стали другими. Хорошими какими-то, добрыми.
И мой потенциальный ухажер, и Николаич, и Машка, которая только подошла к киоску и не понимала, чего я так ору, и пара случайных покупателей, успевших выстроиться за своими булками и кофе.
Все они (кроме Машки, конечно), поздравляли, и ничего не было прекрасней в тот момент.
Автор: Анна Неретина